Виленская с Розой Кулешовой описывают принципы «кожно-оптического восприятия»[801]. Помимо собственных изысканий, представители советской парапсихологии достаточно активно общаются с зарубежными коллегами, среди которых нужно назвать чешских исследователей психотроники Роберта Павлиту и Зденека Рейдака[802] и болгарского суггестолога Георгия Лозанова (Лозанов снимался в фильме «Индийские йоги – кто они?»; кроме того, ходили слухи, что для этого же фильма планировали сделать запись телекинеза в исполнении Нинели Кулагиной).
Двоякое отношение советской власти к парапсихологическим исследованиям, ведущимся в НИИ-андеграунде, выражено в статье известных психологов Владимира Зинченко, Алексея Леонтьева, Бориса Ломова и Александра Лурии, опубликованной в 1973 году в «Вопросах философии»; с одной стороны, пишут авторы статьи, «по-видимому, некоторые из так называемых парапсихологических феноменов действительно имеют место», но, с другой стороны, «анализ состояния так называемой парапсихологии показывает, что она крайне засорена антинаучными концепциями и в значительной степени стала полем деятельности мнимых специалистов»[803]. А потому нужно «пресечь активность малоквалифицированных и воинствующих парапсихологов, которые берут на себя функции добровольной и далеко не бескорыстной пропаганды, выступая с многочисленными докладами и лекциями по парапсихологии»[804]. Упоминая «мнимых специалистов», Лурия и остальные, вероятно, откликались на дело Эдуарда Наумова, в марте 1973 года арестованного за чтение нелегальных лекций по парапсихологии и приговоренного к двум годам лишения свободы[805].
Если государство хотело уменьшить внимание советских граждан к парапсихологии, то изоляция Наумова действительно могла показаться логичным шагом. Наумов был самым известным и самым активным парапсихологом в СССР; кроме того, он, видимо, умел угадывать невысказанные желания публики и учитывать их в своих парапсихологических поисках.
В этом смысле показательно расхождение Наумова с Коганом.
Наумов прекрасно понимает, что советское общество меняется, что вера в межпланетные полеты, кибернетическую революцию и светлое коммунистическое будущее сходит в стране на нет, а пафос научного познания и преобразования мира постепенно замещается консюмеризмом и эскапизмом[806]. Мечтающих о «нормальной жизни»[807] советских людей уже не сильно волнует, каким образом генералы могли бы держать связь с экипажами подводных лодок и космических кораблей, а академические рассуждения о том, длинными или сверхдлинными волнами передаются мысли на расстояние, все чаще вызывают не восхищение, но откровенную скуку. Упорствуя, по примеру Когана, в изучении телепатии, советская парапсихология рискует тихо умереть, как умирают в семидесятые годы «космический» и «церебральный» энтузиазм. Впрочем, парапсихологический НИИ-андеграунд в целом успешно реагирует на вызовы вступившей в свои права застойной эпохи – и с конца шестидесятых до середины семидесятых в советской парапсихологии складывается совершенно новая парадигма.
Ярким примером служит здесь книга Евгения Закладного, активно распространяющаяся в самиздате и предлагающая принципиально иное понимание телепатических контактов. Автор апеллирует к учению йогов и использует понятие «праны» – особой энергии, которую поставляют в организм солнечные лучи и аэроионы[808]. Прану можно накапливать в теле (с помощью «полного дыхания») и расходовать, отправляя телепатемы, однако главный ход Закладного состоит в постулировании нового медиума, переносящего мысль. Теперь это не радиоволны, но «общее биомагнитное поле планеты»[809]. Биомагнитное поле функционирует одновременно как хранилище и передатчик информации (и потому подчиняется законам кибернетики) и связывает между собой все живые существа. Соответственно, в любом телепатическом контакте задействованы не только индуктор и перципиент, но множество находящихся между ними людей, птиц, зверей, растений, грибов и бактерий, передающих друг другу, словно эстафетную палочку, возмущение биомагнитного поля. Информация «может быть передана в результате усиления живыми существами планеты, без различия степени их организации»[810]; так, например, эксперимент «Наутилуса» оказался успешен лишь потому, что «каждый кубический сантиметр океанской воды населен множеством живых существ»[811].
Используемый Евгением Закладным термин «биомагнитное поле» совсем не случаен – в застойном СССР много говорят о магнитных полях и их влиянии на организм.
Как утверждает кандидат биологических наук Юрий Холодов (посещавший заседания Секции биоинформации), изначально внимание к этой теме «связано с успехами в освоении космического пространства. <…> Расставаясь с Землей, космонавт теряет не только земное притяжение, привычную воздушную среду и многие другие необходимые для жизни условия, но и геомагнитное поле»[812]. Лабораторные эксперименты показывают, что как пониженный, так и повышенный уровень магнитного поля ухудшают самочувствие живых существ[813]; вроде бы это не должно иметь значения для земных обитателей, однако Холодов объясняет, что космос постоянно воздействует на Землю через магнитные бури. Резкие возмущения геомагнитного поля, происходящие под влиянием вспышек и взрывов на Солнце, магнитные бури давно известны ученым, но «если раньше геофизики изучали только сугубо технические характеристики магнитных бурь <…>, то теперь их начинает интересовать и число инфарктов у людей во время магнитной бури»[814], – глобальные колебания магнитосферы эксплицитно связываются с человеческим здоровьем. Помимо Холодова, магнитными бурями занимаются и Александр Дубров, и Александр Пресман; все они уверены, что существует корреляция между возмущениями магнитного поля планеты и увеличением числа инсультов, инфарктов и гипертонических кризов[815]. Постепенно такая точка зрения становится популярной и среди населения СССР, которое привыкает списывать на магнитные бури почти любые недомогания. Действительно, «если магнитные помехи встревают в телефонные разговоры, ввязываются в телеуправление ракетой или промышленным автоматом, приводя к несогласованности в работе и даже авариям, то почему бы им не подстрекать к саботажу целые узлы сложной кибернетической системы, именуемой человеческим организмом?»[816]
Мысль о том, что все живые существа планеты подвержены влиянию единого (электро) магнитного поля, очень нравится парапсихологам – тем более что это поле действует на организм без посредства органов чувств («Как же воспринимаются электромагнитные поля животными и человеком? <…> Резонно было искать какой-то электромагнитный орган чувств. Но такого специального органа чувств нет. Электромагнитные поля, обладая проникающим свойством, действуют непосредственно на головной мозг»[817], – пишет Холодов); Карл Николаев и Юрий Каменский перед началом своих «телепатических мостов» недаром справляются о том, спокойно ли магнитное поле Земли[818]. Теория Евгения Закладного о «едином биомагнитном поле планеты», передающем мысленные сигналы, отсылает именно к этим (уже привычным для многих советских людей) идеям. Похожим образом рассуждает и Пресман, пишущий об «информационных взаимодействиях электромагнитных полей и живых организмов»: «В общем случае периодически изменяющиеся электромагнитные поля различных частот могут навязывать биологическим процессам несвойственный им ритм, или, иначе говоря, вводить в организм “вредную” информацию. Она искажает нормальные информационные процессы»[819]. Концепция «электромагнитной биологии»[820] Пресмана, где через электромагнитные поля информацией обмениваются не только разные живые существа, но даже части одного организма («Наряду с нервными и химическими способами передачи информации в организме существует своеобразная “радиосвязь” <…> между
